Культ коня в традиционной культуре чеченцев

Пророк Мухаммад (мир ему и благословение) сказал: «Ко лбу лошади привязано добро до Судного дня». [Имам Бухари]

«Лошадь гораздо щедрее, чем человек, одарена инстинктами и чувствами. Слышит лошадь лучше кошки, обоняние тоньше, чем у собаки, она чувствительна к ходу времени, к перемене погоды…. Нет ей равного на Земле животного».      

 А.И.Куприн

В чеченской народной культуре важное место занимает про­блема отношения человека к природе. Человеку вменяется в обя­занность относиться к природе так же бережно, уважительно и милосердно, как и к людям. Поэтому в народной этике вырабо­таны определенные нормы отношения к диким и домашним животным, птицам, земле, лесам, водам, сенокосным угодьям и т. д.

Прежде всего необходимо должным образом заботиться о домашней живности: не оставлять ее голодной, беречь от диких зверей, обеспечить хорошее содержание, лечить в случае необходимости. Потому что, во-первых, Бог спросит че­ловека о его домашней живности так же, как о нем самом и о его семье; во-вторых, в отношении человека к его домашним животным проявляется полная картина его внутренней культуры.

Об этом творит одно народное предание.

“Однажды несколько князей направлялись к одному очень известному князю. Они были мною наслышаны о разных его подвигах, но никогда не видели его самого. Прибыв во владения князя, они встретили одного пастуха. Тот был занят только что окотившейся овцой, пытаясь подпустить к ней ягненка. Поздоровавшись, гости поинтересовались,  дома ли князь. “Да, он здесь. Заходите в дом. Он сейчас подой­дет”,  –  с этими словами пастух направил гостей в дом.

Затем, закончив возиться с овцой, он также вошел в дом. Тот, кого гости приняли за пастуха, оказался князем. Поняв это, гости не проявили к нему должного уважения, посчитав не до­стойным для князя ни его занятие, ни его одежду. Не задержи­ваясь, гости, недовольные хозяином, направились в обратный путь.

По дороге на них напали воры, отняв коней и оружие. Только среди ночи, уставшие и голодные, гости сумели вернуться в дом, из которого вышли накануне. Там они рассказали о случившем­ся с ними. Расположив гостей для отдыха, князь сам направил­ся в погоню, настиг тех воров и отбил у них имущество своих гостей. Узнав об этом, гости рассыпались в благодарностях. Хозяин ответил им: – Для своей живности я слуга, а для людей вроде вас – князь”.

Мы можем выделить сразу несколько смыслов в этом рас­сказе. В первую очередь, он показывает, что человек должен про­являть милосердие по отношению к животным. “Как можно бить бессловесное животное?” – обычно упрекают того, кто ударами прогоняет со своего двора случайно забредшую живо­тину. Из приведенного рассказа следует также, что должный уход за домашним животным важнее даже, чем проявление внима­ния к гостям. Потому, что животное зависит от человека, а слабость и физическая немощь, согласно чеченской народ­ной культуре, требуют особого внимания, и выше всего ос­тального ценится готовность прийти на помощь слабому. (Исламская религия, например, разрешает отложить обязатель­ный намаз, чтобы накормить голодное животное).

Во-вторых, в чеченском сознании любой человек (даже князь или царь) не должен стыдиться ухаживать за принадле­жащей ему скотиной. Наоборот, это считается почетным.

В-третьих, княжеская честь заключается не в том, чтобы гор­диться и чураться черной работы, а в готовности прийти на по­мощь нуждающемуся в поддержке. Именно этот смысл содер­жится в последних словах, сказанных хозяином своим гостям.

Из всех домашних животных чеченский къонах наибольшее внимание уделял скакуну. К нему относились как к равному то­варищу, поскольку в трудную минуту преданный конь всегда был готов помочь хозяину. Таких примеров множество в чеченском устном творчестве. Так, в “Илли о Вдовьем сыне и князе Манце” скакун Вдовьего сына понимает обращенные к нему слова, и, когда его хозяин вероломством был ввергнут в опасность, он помчался к его другу Хаси и привел его на помощь. О коне, под­черкивая его достоинства, в народных песнях говорится – “ду­шой чистый”, “поджарый”.

Обычно чеченец глубоко переживал гибель своего коня, словно речь шла о человеке (как грустят об умершем друге). Со­стояние человека, которого постигла такая беда, хорошо выра­жено в народном илли: “Песня юноши, у которого погиб конь”. Эта песня способна взять за душу каждого и у каждого вызвать слезу.

Герой повести Саида Бадуева «Бешто», которого одновременно постигли три беды – умерли мать, любимая девушка и конь – тронулся умом, когда к двум первым бедам добавилась третья.

Большая роль, которую лошадь играла в жизни чеченцев, видна и в том, что в нашем языке это животное имеет, помимо общего, немало отдельных названий: для жеребенка, для необъезженной, верховой, рабочей, старой…

За лошадью, особенно верховой, ухаживали с особой тща­тельностью: давали особый корм (например, жареную кукурузу, вареное пшено, овес), поили теплой водой, вовремя купали.

Хотя лошадь пользовалась особым вниманием, в народном сознании сложилась и такая поговорка: “Лошади и женщине не доверяй”. Это означает, что любовь к ним не должна ослеп­лять, чрезмерная любовь (как и доверие) притупляет слух и зре­ние, поэтому и доверие к лошади должно иметь определенную меру. [1].

В связи с тем, что одним из главных занятий чеченцев и ингушей являлось скотоводство, а основным родом войск была конница, такие виды физической тренировки, как бег и прыжки, уступали место упражнениям, связанным с ездой на лошадях.

Любовь к своему верному другу коню у всех кавказских народов, в том числе и у чеченцев, была беспредельна. Конь для джигита был дороже всего. Об этом говорят многочисленные источники. Характерным в этом отношении является высказывание генуэзца Георгия Интериано, относящееся ко второй половине XV века, который сообщает: «Часто они готовы отдать все свое имущество за хорошего коня, который им приглянется, и нет у них вещи, драгоценнее хорошего коня».
Великий русский поэт М.Ю. Лермонтов, глубоко изучивший быт чеченцев, во многих бессмертных творениях воспевает безграничную любовь горца к своему коню. Так, в замечательном произведении «Герой нашего времени» М.Ю. Лермонтов в поэтической форме приводит рассказ удалого джигита Казбича о своем любимом коне Карагезе:

Золото купит четыре жены,
Конь же лихой не имеет цены,
Он и от вихря в степи не отстанет,
Он не изменит, он не обманет.

Среди жителей Кавказа особенно славилась кабардинская порода лошадей. Лошади этой породы являются самыми быстрыми и выносливыми. Однако и у чеченцев и у ингушей были свои замечательные породы скакунов.
Лошади разводились главным образом для верховой езды, а все хозяйственные работы проводились на быках. Хороший уход за лошадью и заботливая, умелая ее подготовка к различного рода походам и состязаниям превращали обыкновенного жеребенка в красивого, выносливого и быстрого скакуна, способного пробегать в трудных условиях по 80-100 верст в день. Лошадь чеченца  славилась необыкновенной преданностью своему хозяину.
Она как хорошая собака за охотником. В прошлом ни чеченцы, ни ингуши не подковывали лошадей и никогда не употребляли шпор. Они считали, что боль, причиняемая лошади шпорами или тяжелой нагайкой, утомляет ее, делает нервной и невыносливой.

Чеченцы старались иметь хорошее седло, которое отличалось своим изяществом, красотой, легкостью и прочностью. Оно никогда не натирало спины лошади, если даже не снималось по целым неделям.

Лошадь у горцев много месяцев содержалась на подножном корму и только при подготовке к состязаниям ее кормили зерном. Тренировали на различные дистанции под попонами, тщательно чистили скребницей, щеткой и купали по несколько раз в день. У чеченцев с детства прививалась любовь к коню. Поэтому обычно при подготовке лошади к состязаниям уход за нею поручался подросткам, которые под наблюдением старших кормили и тренировали ее.
Тренируя лошадь на выносливость и силу, горцы учили ее преодолевать различные препятствия. Наблюдая подготовку горских лошадей, Семен Броневский писал: «Смелые наездники приучают своих лошадей бросаться стремглав с утесов и с крутых берегов рек, не разбирая высот оных. Такой отчаянный навык, подвергавший всякий раз жизнь седока джигита вместе с лошадью видимой опасности, нередко спасает от опасности попасться в руки неприятелю при случае близкой погони». Тренировка лошади и конные состязания, приучавшие молодых чеченцев к приемам кавалерийской езды и развивавшие в них силу, ловкость и отвагу, играли весьма важную роль в физическом воспитании народа.

Нартский эпос, предания и археологические материалы указывают, что народы Кавказа с древнейших времен имели лошадей, которых использовали в быту и в военном деле.

Красивое зрелище представляла езда горца на лошади среди дикой природы. Русские и иностранные путешественники всегда восхищались умением чеченца держаться на коне. Н. Харузин, ехавший в 1888 году из Владикавказа в Грозный, так описывает картину встречи горца в этих местах: «Необозримая гладь тянулась перед нами.…  Иной раз вдали покажется всадник – это горец, спешащий за чем-нибудь в город или из города. Лошадь бежит его шибко и ровно; лица его различить невозможно, но во всей его фигуре столько мужественности и, вместе с тем, столько грации и изящества, что невольно любуешься им».

Удобная, свободная и гордая посадка чеченца в седле обусловливалась длительной его тренировкой в этом деле. С 2-3 летнего возраста горцы приучали детей держаться на коне. В прошлом большую часть своей жизни горец посвящал коню, так как в скотоводческом хозяйстве без него нельзя было обойтись. Верховая лошадь в горах являлась ничем незаменимым средством передвижения. Вот поэтому горец чувствовал себя в седле во время езды на лошади так же уверенно, как и во время ходьбы по земле» [2].

Л.М. Гарсаев пишет: «Для всадника необходимым  и  незаменимым элементом мужского костюма была бурка.  Она  укрывала и седока, и его лошадь в плохую погоду от дождя, снега и холодного ветра. Старики говорили: «Если лошадь для чеченца – друг, шашка – невеста, то бурка – это его дом». Традиция укрывать коня буркой в непогоду зародилась в глубокой древности, когда бурка только-только начала формироваться, и связана с отношением этноса к лошади: чеченец скорей будет терпеть лишения сам, чем подвергать им верховую лошадь. На высокогорных опасных кручах вайнах никогда на нее не садился, оберегая ее, и вел под уздцы. Исключением служили дети и старые немощные мужчины. Эта традиция и по сей сохраняется день у всех народов Кавказа: к человеку, жестоко обращающемуся с домашними животными, относятся неуважительно.

Есть очень давняя чеченская легенда… Скоропостижно скончался один из членов Мехк-кхел (Совет страны), и его руководитель (чеч. бакка) начал искать ему срочную замену. Услышав, что в каком-то ауле Нохчмохка (дословно – страна чеченцев) живет подходящий человек, руководитель отправился туда, но не застал его дома. Жена пояснила, что муж пошел на луг за лошадью. Гость, ничего не объяснив ей, тоже отправился на луг и увидел там такую картину: будущий избранник, подняв полы черкески, будто туда насыпан  корм, подзывает животное. «Ты не можешь быть членом Совета страны, – задумчиво сказал бакка, – если ты пытаешься обмануть свою лошадь, то обманешь и народ».

Издревле чеченцы придавали большое значение коню. До нас дошли старинные чеченские песни о друге-скакуне. Это все свидетельствует о том, что культ коня у вайнахов имеет глубокие исторические корни» [3].

История и этнология народов Северного Кавказа свидетельствуют о большом разнообразии средств физического воспитания, которые, однако, до сих пор еще полностью не выявлены и не изучены. Чеченцы уже в глубокой древности занимались спортом. Об этом свидетельствует старейший на Кавказе стадион, находящийся на земле общества Пешха (пешхой). Древнейший стадион предназначался для военных и спортивных игр.

В особом почете у чеченцев были конноспортивные игры, скачки.

А.С. Пушкин в поэме «Тазит» так описывает скачки и игры горцев:

«Ущелий горных поселенцы

В долине шумной собрались –

Привычны игры начались:

Верхами юные чеченцы,

В пыли несясь во весь опор,

Стрелою шапку пробивают,

Иль трижды сложенный ковер

Булатом сразу рассекают.

То скользкой тешатся борьбой,

То пляской быстрой. Жены, девы

Меж тем поют – и гул лесной

Далече вторит их напевы».

У чеченцев одна из конных игр называлась «марх»: барана спускали в яму и закрывали ее плетнем, по краям которого клали большие камни. Из отверстия в плетне выглядывала голова барана, которого всадник на полном скаку должен был вытащить из ямы. Игра эта требовала большой силы и ловкости.

Интересными являются соревнования под названием «Скачки до обрыва». Участники соревнований демонстрировали смелость и умение ловко управлять лошадью. Примерно в 15-20 шагах от пропасти намечалась линия, у которой всадник должен был остановить своего скакуна, соревнуясь с соперником. И лишь миновав черту, разогнавшийся всадник мог остановить своего скакуна. Наиболее искусные наездники останавливались даже в шести шагах от пропасти. Добивались они такого результата, тренируя лошадь садиться на задние ноги. Нередко были случаи падения лошади и всадника в пропасть. В скачках до пропасти принимали участие только взрослые и опытные наездники. Молодежь не допускалась к участию в этих соревнованиях.

Подростки участвовали в менее сложных конноспортивных состязаниях, которые оставались излюбленным праздничным развлечением народа. У некоторых юношей, участвовавших в соревнованиях, уже были собственные кони. Существовал обычай, по которому 15-16-летний чеченец шел с подарками к своему дяде (по материнской линии), и тот одаривал его конем, после чего он считался взрослым.

Традиционное воспитание всадника является составной частью этнокультурного комплекса «всадник-лошадь». Конечной целью в овладении тонкостями верховой езды было полное покорение своей воли лошади и управление всеми ее движениями при минимальном напряжении сил, искусном использовании природных качеств лошади, доведенных традиционными способами дрессировки до совершенства.

Седло у горцев было маленькое и узкое, но очень удобное. Оно было сделано так, чтобы никогда не причинять боль лошади, ибо оно не касалось ни ее позвоночника, ни загривка (холки). Шпоры горцы заменяли коротким хлыстом. Подковы для лошадей были очень удобны в горах, ведь гвозди располагались в два ряда, что позволяло лошади держаться, не падая на голых скалах и ледниках высокогорья. Благодаря этим подковам лошадь не могла поранить себя нижнею частью копыта, которое было закрытым, и, кроме того, у нее не могла оторваться часть подковы с частью копыта.

Особенно популярной у чеченцев была «конная борьба». А.И. Краснов писал: «…в Чечне и Ингушетии широко была распространена борьба на лошадях – так называемый «поединок». Всадники старались стащить друг друга с лошади или же крупом своей лошади свалить с ног другую лошадь. Эта борьба требовала от всадника умения в совершенстве управлять лошадью и самому прекрасно держаться на ней. История возникновения этого «поединка» относится к далёкому прошлому».

Содержание коня, уход за ним, его внешние признаки описываются очень подробно в вайнахских илли, что свидетельствует о привязанности и любви горцев к коню, о знании ими правил ухода за конем. В большинстве героико-эпических песен высокий, гнедой (или серый), коротковолосый, тонконогий конь обгоняет ветер, топчет копытами врагов, подставляет во время боя свой бок под свинцовый дождь вражеских пуль, защищая тем самым своего хозяина. (З.Ибрагимова. История развития спортивных состязаний у чеченцев в XIX  столетии). [4].

Существует огромное количество примеров, когда конь служил «верой и правдой» своему хозяину и на поле боя, и в различных состязаниях, и в хозяйстве,  и в быту.

Информатор Мансуров Мовлди  рассказал реальную историю, связанную с конем, который произошел во время Великой Отечественной войны 1941-1945гг.

Герой Советского Союза Мовлид Алероевич Висаитов  на фронтах Великой Отечественной войны воевал с июня 1941 года до победного конца.

Летом 1942 года, командир дивизии П.П. Брикель, построив 28-й гвардейский кавалерийский полк под командованием М.Висаитова, объявил ему благодарность за смелость и мужество, проявленные в боях под Ростовом на Дону, и сказал: «Этого знаменитого коня, которого  подарил мне известный писатель Михаил Александрович Шолохов, я передаю лучшему командиру полка  моей дивизии, гвардии майору Мовлиду Алероевичу  Висаитову!»

Комдив хотел еще что-то сказать, но его прервало громкое, радостное, троекратное «Ура!»

Спустя некоторое время, в одном из очередных боев, на передовой, Висаитов был тяжело ранен. Будучи отличным наездником и знатоком  лошадей, на этот раз, чувствуя, что теряет сознание и не в состоянии управлять конем, он  как мог, укрепился на нем, чтобы не выпасть из седла. А его верный друг,  знаменитый конь вынес его из поля битвы и доставил в свое родное село, откуда он и  был подарен М.А.Шолоховым. Таким образом,  этот конь спас жизнь нашему земляку, легендарному командиру полка М.А.Висаитову. [8].

По мнению Р.С. Липец, конь в эпосе является не только участником походов, помогающим своему хозяину добиться победы. Он еще и «покровитель, и руководитель своего хозяина, превосходящий его в даре предвидения, быстроте реакции в сложных ситуациях, обладающий твердой волей, подчиняющий себе всадника в минуты, когда тот проявляет слабость».

Широко известно, что у многих народов мира воспитание будущего наездника начиналось в раннем детстве. Первым и наиболее серьезным испытанием было знакомство с необъезженной лошадью, на которую сажали 7-8-летнего мальчика. Такой способ воспитания ребенка помогал преодолевать страх, развивал терпение, сноровку, силу воли и усердие, готовил наездника к дальнейшим жизненным испытаниям. (З.Ибрагимова. История развития спортивных состязаний у чеченцев в XIX  столетии) [4].

Информатором Арби  Гацаевым приводится такая история: «Было это в марте 1986 года.  Довелось мне утром поехать  на лошади в лес, чтобы перетащить оттуда  сухой ствол дерева для заготовки дров. Обычно мы  пилой или топором распиливали его  на бревна, а затем кололи на поленья.  Доехав до леса, я нашел сухостой, то есть вертикально стоящее мертвое сухое дерево, и начал  его рубить.

В конце рубки, отломившись, неожиданно на меня рухнула огромная ветка. Мгновенно я почувствовал острую боль в ноге и хруст сломанной кости. У меня случился открытый перелом, так как основной удар пришелся на ногу. Лошадь   была привязана примерно  в 100 метрах от меня. С трудом выкарабкавшись из-под тяжести, я, превозмогая  невыносимую боль,  то ползая, то опираясь на здоровую ногу и палку (сломанная нога болталась в резиновых сапогах),  с трудом  добрался до нее. Она стояла на небольшой возвышенности. Увидев меня, то ли лошадь почувствовала, что со мной случилось несчастье, то ли еще что-то, но она потянулась в сторону и как можно низко пригнулась к земле, тем самым помогая мне взобраться на свою спину.

Нужно сказать, что отцовская лошадь отличалась резвостью, была быстрая, с норовом, и в другой раз  нужно было постоянно сдерживать ее. Но на этот раз она,  оберегая меня, очень медленно, осторожно  ступала по неровной, необъезженной дороге,  по льду,  и через студеную воду в речке, стараясь оградить меня от тряски.

Таким образом, лошадь, действуя разумно, сообразно обстоятельствам,  как бы проявляя милосердие и доброту ко мне, сродни  верному другу, доставила меня, беспомощного, домой.  [7].

 Считают, что кабардинская лошадь  –  это помесь горских пород с арабскими.   Арабская порода лошадей, разводившаяся более двух тысяч лет в центре Аравии, служила для улучшения многих известных пород лошадей. Кабардинская лошадь имела характерные особенности, отвечающие местным горным условиям Кавказа.

Вот как характеризует эту породу лошадей И. Мердер: «Горские лошади по свойству климата или от смешения двух пород: настоящих черкесских с лошадями арабскими; (они) сильны, резвы, полны огня, смелы, внимательны, в ногах крепки – качество, необходимое при путешествии по горам; они также весьма чутки, т. е. хорошо слышат, так что в самую темную ночь можно положиться на лошадь, что она, по каким бы скалам ни пробивалась, не споткнется и проберется по узкой тропинке осторожно. Сбившийся в пути ездок вполне может вручить ей себя; она довезет по данному ей направлению к знакомому уже ей месту, и в это время, она бывает неимоверно осторожна, беспрестанно водит ушами, прислушиваясь ко всему; если что-нибудь малейшее покажется ей сомнительным, она остановится для удостоверения, и если ошиблась, то без понуждения ее седоком тотчас сама тронется с места с такою же осторожностью, как и прежде.

Горские лошади имеют необыкновенно тонкий слух и обоняние; если поверить в ее чуткость и принудить идти в то место, куда она обратила внимание и упорствовала идти, наверно окажется, что осторожность ее была не напрасна и что она не обманулась и чувствовала или хищного зверя, или притаившегося врага.

Горские лошади могут переносить различный климат так хорошо, что едва ли порода других лошадей может в этом случае выдержать с ними сравнение. По сродности же с местностью гор, состоящих преимущественно из камней, черкесская лошадь без подков несется во весь карьер по твердому грунту, не жалуется на ноги, в которых не чувствует от того боли… Горские лошади очень послушны; они скоро привыкают к ездокам и приноравливаются удобнее к желаниям и правилам их хозяев; они не имеют капризов, обыкновенных в породах других лошадей; выносят крайнюю нужду в продовольствии и как будто понимают невозможность доставления им оного, так что при самом крайнем недостатке в продовольствии горская лошадь нимало не изменит своей ретивости, останется такою же доброю, как и при хорошем корме, разве только несколько спадет ее игривая веселость.

Все эти данные говорят о многовековой дружбе горца и лошади. Благодаря усилиям многих поколений горская (черкесская) лошадь достигла такого совершенства, что поражала многих путешественников, совершавших на ней поездку по малодоступным горным тропам Кавказа. (Калоев Б.А. Скотоводство народов Северного Кавказа. С древнейших времен до начала XX века. 1993).  [5].

Об уме и прозорливости лошадей информатор Гакаев Арби приводит такой случай: «Это было после второй военной кампании в 2000-х годах…

Как-то раз у нас со двора пропал  ребенок, мальчик, которому было чуть более года, научившийся ходить, но не умеющий еще разговаривать. Все родные, в том числе и я, кинулись на его поиски.

Искали везде: в доме, во дворе, у соседей, в огороде, возле речки, которая  протекала недалеко  – нигде не могли найти.

Главное, ворота и калитка были закрыты на засов.  Единственное, оставалось небольшое пространство внизу ворот, нише, через которое он мог проползти. За воротами  сразу  имеется дорога, перекресток,  направления которого  ведут направо, налево и прямо. Полный отчаяния, я вышел на улицу с мыслями о том, куда мог деться ребенок.  Стоя у ворот, я обратил внимание на лошадь, которая не спеша подошла, несколько раз заржала и, внимательно посмотрев на меня, потихоньку поскакала по прямой дороге, ведущей к основной трассе. Я очень удивился ее поведению и торопливо пошел за ней.  Догнав ее за поворотом, в метрах 200-х от наших ворот, я увидел нашего малыша, идущего по трассе вдаль от дома.   Дело в том, что он был грудным ребенком и сильно скучал по матери, которую  3-4 дня назад отвезли в  районную больницу по этой дороге. Может это была случайность, что мальчик шел именно по этому направлению, а может, и нет. Но меня поразило еще и то обстоятельство, как эта лошадь старалась   всеми доступными для нее средствами помочь, и помогла, подсказав нам в данном непростом случае. По воле Всевышнего, благодаря этой лошади, на радость всем, мы нашли своего пропавшего мальчика. [6].   

Страна: Россия.

регион:  Чеченская республика.

Об истории  появления коня (лошади) в жизни  горцев и об отношении к ним говорят многочисленные источники. Характерным в этом отношении является высказывание генуэзца Георгия Интериано, относящееся ко второй половине XV века, который сообщает: «Часто они готовы отдать все свое имущество за хорошего коня, который им приглянется, и нет у них вещи, драгоценнее хорошего коня». Видеозаписи носителей (информаторов) проводились   5 декабря 2017года,  г.Урус-Мартан, ЧР .

Летом 1942 года, командир дивизии П.П. Брикель, построив 28-й гвардейский кавалерийский полк под командованием М.Висаитова, объявил ему благодарность за смелость и мужество, проявленные в боях под Ростовом на Дону, и сказал: «Этого знаменитого коня, которого  подарил мне известный писатель Михаил Александрович Шолохов, я передаю лучшему командиру полка  моей дивизии, гвардии майору Мовлиду Алероевичу  Висаитову!»

Год, собиратели: 2017, Центр народного творчества МК ЧР

Демильханова Б.А. Место хранения: архив Центра народного творчества МК ЧР

1. Муса Ахмадов. “Чеченская традиционная культура и этика”, Грозный, 2006,  «Взаимосвязь чеченской   народной культуры с природой и трудовой  деятельностью» [ислам].
2. С-Х.Нунуев. «Культурное наследие народов России. Чеченцы.  С.19
3. Л.М.Гарсаев, М.М.Гарсаева, Т.С.Шоипова. Статья «Роль и место вайнахской бурки в кавказской этике»
4. З.Ибрагимова. История развития спортивных состязаний у чеченцев в XIX  столетии
5. Калоев Б.А. Скотоводство народов Северного Кавказа. С древнейших времен до начала  XX века. 1993. С.78-79
6. Гакаев Арби Адамович, поэт, 1958 г.р., с. Гой-Чу, (Со1ди – к1   к1отар), Урус-Мартановский муниципальный район,  ЧР
7. Гацаев Арби Абдулхалимович, 1959г.р., с.Гой-Чу (Со1ди- к1  к1отар), Урус-Мартановский  муниципальный район, ЧР
8. Мансуров Мовлди Алиевич,1950г.р., житель г.Урус-Мартан, ЧР

ВИДЕОМАТЕРИАЛ

ОНН зарегистрирован: ГБУ “ЦНТ” ЧР , Номер: CHECH023.

Полное наименование: Государственное бюджетное учреждение “Центр народного творчества”  Чеченской Республики.